где мы на лавочке сидели,
о чём — не помню — говоря?
Фонарь глядел на нас печально-
он бледен был необычайно
тогда, в начале сентября.
Кусты заламывали кисти.
Как слёзы, осыпались листья.
Какая снилась им беда?
Быть может, то, что станет с нами,
во сне осознано кустами
ещё осенними тогда.
Коль так, то бремя нашей боли
мы им отдали поневоле,
мой ангел милый, так давно,
что улыбнись — твоя улыбка
в печаль ударится, как рыбка-
в аквариумное стекло.
И собирайся поскорее
туда, на тёмную аллею-
ходьбы туда всего лишь час-
быть с теми, кто за нас рыдает,
кто понимает, помнит, знает,
ждёт. И тревожится за нас.
Journal information