В этих пределах не скуп,
Но фронты
по весне
разминают затекшее тело.
Озимь плотность уже набирает,
а дуб
Всё ещё в прошлогодней листве заржавелой.
Пленный немец
в прохладной деревне.
Очки на носу.
Либерал.
Никого не насиловал
и совершенно не крал.
Не особенно миловал
но и не слишком карал.
Дело в бабьем кругу
недойдёт, очевидно, до крови.
То ли ропот какой-то,
а может молитвословье.
Немец пятится медленно,
и на него тяжело
Надвигаются женщины,
сбитые в стаю,
Он твердит: Ничего, ничего, ничего.
Бейте, бабы, меня.
Но его только я понимаю.
Journal information