Ю. Кублановский
Настоящие русские умирают в Париже.
Не потому, что к дому поближе,
а потому что... Ну, в общем, Париж.
Мертвые лебенсрауму не имут,
но имут в Германии мерзкий климат.
В Лондоне тоже не полежишь.
Кому-то это покажется диким,
но в Нью-Джерси зарыт Деникин
и в Массачусетсе Якобсон.
Гробы изнутри здесь вроде матраса,
с точки зрения местного среднего класса,
смерть — это красиво и как бы сон.
Еще остается утеха сноба —
накрыться в Венеции крышкой гроба
(композитор Г. Малер, слова Т. Манн).
Смерть в постановке Лукино Висконти?
Уж лучше в клочки на сирийском фронте,
чем это кино и цветной туман.
Оно как-то проще в толпе Парижа.
Подойдет, по-французски скажет: «Парниша,
триста франков — пойдем?»
Сердце расквасит не сентиментальность.
Что нам Москва? Не за тем метались.
Потом посмотрим, что будет потом.
Journal information